Лети на огонь. На огонь.
Сквозь сомкнутость пальцев на горле…
Пусть будет тобою накормлен
весь суетный мир. На кон
поставлено слишком мало:
лишь голос и собственный дар
сгорать… Дороги ведут в никуда,
гниют корабли у причала,
а птицы – комком мёрзлых перьев –
в пустую бесстрастность окна…
Лишь алые крылья огня –
спасенье от новой потери,
попытка судьбу разменять
на подвиг… И глупая вера
ветрами идёт сквозь меня –
по шатким мостам отреченья,
по пыльным следам обречённых…
Не страшно давно – умирать,
но знать бы вот только, о чём ты
молчишь… В эту ночь у костра
читать по случайному взгляду
чужой приговор… Только – Солнце –
в золе под ногами – дотронься!,
а хочешь? – можешь погладить.
Условности, мысли – как цепи:
раз выберешь, больше не скинешь.
Рассыпалась память на звёздное небо.
да только вот звёзды вдруг стали иными.
Душа, обернувшись стеклом,
разбилась и режет ладони –
наверное, кара за ложь…
Вот только бутылок бездонных
давно не бывает, а жаль –
ведь как по-другому сбежать
от глупости, я не припомню.
… И тянется горечь бессонниц
по жизни – как след от ножа.
Виват одиночеству! – сказке
о тех, кто измучен гордыней.
Предчувствие бьётся в висках,
костёр слишком скоро погаснет,
оставив лишь только – имя
на сердца истлевших клочках.
(с) Ксения Йора
