Поезд мимолётный ускользает в небо.
Из девятки жизней мне осталось – шесть.
Пыль в порывах ветра – я, да только мне бы –
Два сквозных пореза рельсов на душе…
Пустынная стынь нечужого вокзала
Ложится в ладони мерцаньем огней,
И смотрит надежда – чужими глазами,
Бестактно часы подводя на стене.
Двенадцать минут – на молчанье и муки,
А мне бы – в них бездну украденных лет
Упрятать… Но мёрзнут простёртые руки,
И жжёт сквозь карман неразменный билет.
А мне бы остаться… Мечты неуместны,
Но – манит, усталую ночь разогнав,
Автобус с маршрутом до боли известным,
Дразня ароматом забытого сна.
До боли – в сведённых ознобом лопатках:
Ведь были же крылья!.. Теперь – пустота
-от глупой привычки лишь только украдкой,
себя самое одурачив, летать.
Я пью этот вечер, и время сквозь зубы
Сочится растраченной всуе судьбой;
Лишь шаг до того, чтоб совсем обезуметь,
Сжечь маски, впервые оставшись собой
На этом перроне… Но это навряд ли:
Реальность смеётся за левым плечом,
Я спорю устало, скорей для порядка,
Грозясь ей в лицо самурайским мечом.
Остаться – предательство, ехать – ошибка,
и спекшейся коркой срастается рот,
слов много, да смысла в них – на полуулыбки
в смятеньи и памяти прошлых костров.
А я, к сожалению, раб расписания:
вскочив на подножку – затылком к стене…
Слов столько, что можно трепаться часами,
да только вот жизни для этого нет.
Ксения Йора
